О времени, о людях, о себе

Готовлюсь перейти на нелегальное положение карантин.
Но это будет послезавтра, поэтому сегодня с утра посмотрела, что нам надо докупить, с учётом того, что будем ездить на дачу.

Кстати, строго говоря, на карантин перехожу я одна, у Алексея карантинный возраст наступит в июле. Но всё же лучше поберечься...

Зашла в нашу аптеку — на всякий случай, вдруг с масками повезёт.
И повезло ведь: есть маски, то только универсальные, т.е. их можно стирать.  
Купила, конечно, по одной каждому, — дорогие они, заразы, по 400 рублей, с пенсионной скидкой — 380.

Лёшка, правда, ржал: в развёрнутом виде она похожа на... мужские стринги.

Прочитала у Оли про ремни безопасности в автомобиле и вспомнила...

Надо было племянницу с ребёнком отвезти на машине.
Вадику было, наверное, годика два, он меня ещё Бубой называл.
А год, значит, был примерно 2007, тогда прямо не на жизнь, а на смерть шла борьба за перевозку детей в детских креслах. Штрафовали не по-детски.

А у нас кресла не было... а ехать надо...
Ира с Вадиком сели на заднее сиденье.
И Вадиму было велено: как только дядя Лёша скажет «прячься», он должен нырять головёнкой мамке на колени, а она его прикрывает платком.

Вадим не помнит тот случай.
Но прятался он с удовольствием, воспринимая происходящее как игру с дядей Лёшей...

На Хованском кладбище, там, где торгуют цветами и венками, летом ходят женщины цыганистого вида с детишками — попрошайничают.

Алексей рассказывал:
Стою выбираю гвоздики, вдруг чувствую, кто-то меня за штанину тянет.
Смотрю — рядом малец лет пяти, чернявый, кудрявый, чумазый.
Нахально так смотрит на меня снизу вверх и требует:
— Дядь, дай денег!

Что-то он меня разозлил своей наглостью:
— Нет у меня мелочи! — говорю. — Иди, мальчик, гуляй!

А тот — удивлённо-укоризненно:
— Ну, сдачу-то хоть дай!

— Садитесь, женщина, – громко предлагает одна дама другой, демонстративно указывая на освободившееся место. – Молодежь-то ведь не уступит!
Тётка явно вредничает. Обе они, сидящая и стоящая, примерно одного возраста – ну, да, не молодые. Лет так примерно сто обеим. В сумме.
Думаю, при других обстоятельствах назови такую бабушкой – навек врагом станешь. Однако вот же, хлебом не корми – дай молодёжь попинать…

В одном журнале мужички рассуждали на тему, что великое благо для любой женщины — сидеть дома, с детьми (ага, так и пишут — «сидеть»). И благо это обеспечивает ей хорошо зарабатывающий муж.
И, мол, если бы мужья много зарабатывали, то все женщины с огромнейшим удовольствием не пошли бы на «постылую» работу (тоже оттуда — работа у женщины обязательно постылая).

Нет, я не феминистка, я знаю женщин, которые и в самом деле предпочли бы не работать, а вести домашнее хозяйство. А ещё больше тех, кто мечтает об этом, не имея такой возможности, но получив её, «садиться» дома не торопятся.

Однако утверждать, что таких женщин большинство, мне кажется, слишком самонадеянно со стороны мужчин. Это — чистой воды мужской шовинизм.
То есть, они бы так хотели.

Потому что немало историй о том, что «посидит» женщина дома, вырастит детей, а потом умывается горючими слезами, покинутая мужем и никому не нужная.  

Я так думаю...

Вокруг меня веселье,
Ребячий шум и крик.
Сегодня новоселье
Справляет Снеговик.

Снега-то всего ничего выпало, но такая радость ребятам — большим и маленьким. Во всех дворах усиленно трудятся, скатывая снежок в комки.
И выходят из-под искусных детских рук снежные шедевры.
Правда, может быть, здесь и взрослые ручки свои оч.умелые приложили...

Из стихотворения Т. Боковой

На самом деле дорогой...
Новости московские посмотрела. Родители штурмуют кассы театров и других очагов культуры, где на радость деткам предлагаются новогодние ёлки и представления.

— Да сколько надо, столько и заплачу, — уверенно заявляет папаша, — ребёнка надо порадовать.
Но после разговора с кассиром уверенность превратилась в возмущение: 40 тысяч рублей за лучшие места. А нужны ведь только лучшие!

А что вы, папаша, хотели? Вы не один такой, всем нужны — только лучшие!

Хотела тут вспомнить, как в первый раз попала на новогоднюю ёлку в театре  — как раз на галёрку, издалека видела маленькие фигурки Деда Мороза и Снегурочки. Но запомнила это чудо на всю жизнь...
Да, хотела. Но не расскажу.
Другие времена, другие нравы. Другие родители. И дети другие...

У меня на кухне в стакане с водой стоят два росточка колеуса.
Цветок этот я очень люблю, но почему-то в последнее время его у меня не оказалось. А он был моим первым домашним цветком, вместе с геранью и декоративным перцем.

Сейчас расскажу, откуда у меня эти росточки взялись...

Под Новый год многие люди привозят в детские дома тонны игрушек, конфет и гаджетов. Вместе с благотворительным фондом «Арифметика добра» рассказываем, почему дарить такие подарки сиротам — плохая идея, и как на самом деле помочь этим детям. 

В большинстве детдомов нет проблем c деньгами

Детские дома, особенно в крупных городах, финансируются достаточно хорошо. У детей есть все необходимое для жизни и даже чуть больше: они одеты, обуты, у них неплохие игрушки.

В 2018 году в Москве на одного ребенка из детдома приходилось порядка 17 килограммов сладких новогодних подарков.

Даже физически сложно съесть столько конфет в одиночку. И поверьте, если вы принесете еще десять киндеров и шоколадок — это никак не поможет ребенку и даже не сильно его обрадует.

Конечно, в регионах с подарками хуже. Если вы все-таки решили непременно поработать Дедом Морозом, то выбирайте детские дома подальше от центра. И все равно — лучше перед приездом узнать у руководства, какая конкретно помощь им нужна.

Дети начинают думать, что «им все должны»

«Дети привыкают думать, что им все должны. И, самое грустное, что так будет всегда. Безусловно, эту иждивенческую позицию мы сами, взрослые, и формируем у детей, задаривая их вещами и сладостями, хотя их истинные потребности лежат совсем в иной области», — считает психолог Наталия Мишанина, методист благотворительного фонда «Арифметика добра».