О времени, о людях, о себе

Вечер над городом снежным
Сказку запел ввечеру…
Д. Андреев

Шли вчера с мужем по нашей большой деревне и вспоминали, что и где тут раньше было.
Да, мы старожилы: живём здесь практически с основания микрорайона Павшинская пойма — он тогда назывался Красногорьем, но это название не прижилось, да и к лучшему, оно какое-то безликое, Павшинская пойма мне больше нравится.
Построены и обживались только несколько домов ближе к Волоколамскому шоссе, а дальше никаких построек ещё не стояло, да и,  не то что дорог — тропинок не было, приходилось пробираться в сторону Москвы-реки через камыши...

В лифте стоит баллон с водой.

Спросила у консьержки.
Оказалось, для того, чтобы в лифте могли ездить малые дети, возвращающиеся из школы.

А наша Людмила Геннадьевна самолично всех детишек провожает на лифте до дверей, сама не раз видела...
Душевная у нас консьержка!

И, конечно, многие сразу поняли!
Мо-лод-цы!

А у доски стоит Валерка и выписывает корявыми буквами:
«Птенцы пестчат…»

Это цитата из рассказа «Пожар во флигеле» — одного из «Денискиных рассказов» В. Драгунского.

В нашем 6-м классе... а может быть, в 7-м...  у доски стоял Валерка Щербаков и писал на доске это самое «птенцы пестчат», пугливо озираясь по сторонам после каждой написанной буквы.

И всё же я ошиблась, назвав центральной в Павшинской пойме площадь напротив здания московского правительства — то, где стоит ёлка со светящимися «окошками».

На самом деле, оказывается,  насыщенная общественная жизнь проходит здесь, на площади у собора Святителя Николая.

Да и ёлка здесь намного выше, чем та, хотя обе чудесные.

Гулять вчера ходили на набережную.
Иду себе , г... снегодавами своими шоркаю — руки-то заняты, а плитка хоть и не скользкая вроде, но всяко бывает...

И вдруг визг такой:
— Отойди-и-и-те-е-е-е-е!!!

Как-то я поняла, что это мне и отскочила вовремя.
Потому что мимо со свистом пронеслась ватрушка, за ней другая...

Выбрал папа ёлочку
Самую пушистую,
Самую пушистую,
Самую душистую…
Ёлочка так пахнет —
Мама сразу ахнет!
А. Усачёв

Хорошая новость — у нас в деревне открылся ёлочный базар.
Очень такой культурный: ёлки все аккуратно в сетку завёрнуты.
Не то, что в прошлые годы — прямо жалко их было, валялись как попадя...

У меня хорошая память — я помню детство.
Нет, правда, многие ведь не помнят, что когда-то были детьми.
Некоторые же вообще считают, что так и родились взрослыми, умными и серьёзными...

А я хорошо помню, что совсем недавно, — подумаешь, всего каких-то лет шестьдесят назад, — была ребёнком.
И, как все дети, с нетерпением ждала наступления весёлого праздника по имени Новый год.  

Хотя, с точки зрения нынешней детворы, это был так себе праздник — никаких тебе Барби и новенького смартфона в подарок.
Да и - чего уж там! — дома даже ёлки-то наряженной никогда не было.
А вот поди ж ты! Всё равно это был самый что ни на есть развесёлый и долгожданный праздник. 

Потому что ёлка всё-таки была — в школе.
Большая, красивая, искрящаяся.
И Дед Мороз был.
И Снегурочка.
И кулёчек с невообразимым богатством — с конфетами, с орехами и с маленькой оранжевой мандаринкой.
И родители приносили по профсоюзному пакету — с тем же самым набором.

... чёрной-чёрной пятницей, 13-го числа...

Нет, про чёрную пятницу и 13-е число мы в ту пору не знали.
Самая страшная-престрашная страшилка происходила в чёрной-чёрной комнате, где чёрная-чёрная рука тянулась к маленькой беззащитной девочке с диким криком:
— Отдай моё сердце!

Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века —
Все будет так. Исхода нет.
А. Блок

Взяла вчера на вечернюю прогулку фотоаппарат.
Темнеет рано, и даже ранний по летним меркам вечер кажется поздним.
Город погружается... нет, к счастью, не во мрак, а в разноцветную неоновую сказку...